Читаю я тут про все свои многочисленные ошибки и преступления, совершенные в ходе 4-месячного пребывания в Донетчине. Не то, чтобы собираюсь в этой теме оправдываться, но полагаю целесообразным кое-что все-таки прояснять (в рамках разумного). Поэтому тут можно задавать вопросы чисто по "военно-исторической" части.

1. Единственной своей по-настоящему крупной военной ошибкой, повлекшей тяжелые последствия,  признаю поражение батальона "Прапора" в бою под Ямполем. Именно я "цеплялся" за плацдарм на северном берегу Северского Донца, хотя мне неоднократно советовали ( сам подумывал)  отвести только что сформированный из новобранцев и маломощный в смысле тяжелого и (особенно) противотанкового вооружения  батальон за реку и взорвать мосты. Я же мечтал с данного плацдарма перейти в контратаку на Красный Лиман - как только прибудет тяжелое вооружение (танки и БМП). А они все не приходили и не приходили. Одновременно я получал сведения о том, что противник сосредотачивает крупную бронегруппу и много тяжелой артиллерии напротив плацдарма (в итоге в атаке участвовала целая батальонная тактическая группа мехбригады с танковой ротой, приданными подразделениями спецназа и при поддержке штурмовиков и 2-3 арт.дивизионов, не считая минометных батарей). Но с учетом предыдущего опыта - крайне нерешительных и неповоротливых действий противника - я всерьез надеялся, что тщательно окопавшиеся в сосновом лесу и уже "обстрелянные" (артиллерийским огнем в течение недели) подразделения батальона (чуть больше 200 бойцов при 2 СПГ-9, 3 "Утесах", 2 АГС-17 и 2 минометах, примерно 10 пулеметах ПК и стольких же РПГ-7, 1 БРДМ-2) смогут выдержать атаку. В том, что это не так, я убедился на собственном опыте, когда приехал на позиции в разгар повторной (после отражения первой атаки) артиллерийской подготовки укров. Мы с Прапором стояли во весь рост, а мимо нас сломя голову бежали ошалевшие от ожесточенного обстрела ополченцы и остановить их не удавалось. Признаться, под такой сосредоточенный огонь (одновременно били гаубицы, "грады" и (прямой наводкой) танки и БМП) мне не случалось попадать никогда ранее. В итоге, уничтожив расчет СПГ-9, противник разнес огнем бетонную баррикаду и прорвался   мостам. Батальон Прапора, не смотря на храбрую контратаку группы сплотившихся вокруг него бойцов, был разрезан на две части и рассеян. Хотя потери противника в ходе боя составили не менее 6 бронеединиц (в первом танке погиб сам командир батальона), а в пехоте - несколько десятков убитых и раненых, позиции были прорваны и укры с ходу захватили мосты и плацдарм на южном берегу в районе н.п Кривая Лука. Попытка сбить их оттуда силами выдвинутого из Семеновки пулеметно-противотанкового взвода Моторолы закончилась тем, что взвод столкнулся с украми еще на марше и был сразу же рассеян, как и батальон Прапора. Наши потери убитыми были невелики - всего 5 человек (сначала я их оценивал намного большими), раненых было около 20- 25 человек. Но куда больше мы потеряли дезертирами (в строй не вернулись примерно 60 человек). Потеряны были оба СПГ-9, оба АГС и несколько пулеметов и гранатометов. Но это все было пол-беды. Самое главное - с плацдарма под Ямполем противник спустя неделю начал решительное наступление на охват Славянска, противопоставить которому нам было нечего. Не смотря на то, что вновь собранный под командой Мачете (заменил вторично раненного под Ямполем Прапора) батальон в ходе отступления к Николаевке нанесли украм большие потери в живой силе и технике (а с другой стороны их довольно успешно "трепали" подразделения батальона Мозгового), еще через неделю Славянск оказался в полном окружении, что и решило исход борьбы за него.

2. Хотелось бы остановиться на ситуации со сдачей Карачуна, которая ставится мне в вину. Во-первых, необходимо четко понимать ситуацию вокруг Славянска, сложившуюся ко 2 мая. К этому времени противник сосредоточил ударные группы с бронетехникой (БТР) с трех направлений: с севера, с запада и юго-запада. Я тогда еще всерьез верил, что будет нанесен удар, нацеленный  непосредственно на захват города и ставил главной задачей его удержание, для чего у меня имелось на тот момент около 150 вооруженных автоматическим оружием бойцов (еще 40 находились в Краматорске) и 6 трофейных  (от 25-й бригады) бронеединиц, из которых только 2 представляли из себя серьезную боевую ценность - БМД-1 и БМД-2. Еще имелось 3 БТРД (машины без башни, на каждой - только по одному (вместо 2 положенных) курсовому пулемету, крайне неудобному в боевом использовании - кто служил - тот знает) и "Нона", на которой к тому моменту был неисправен замок орудия (в таком виде она нам досталась от десантников). На блокпостах стояли люди, вооруженные, в основном, "дрекольем" и охотничьим оружием - для их усиления я выделил по 2-3 автоматчика. Из противотанкового вооружения имелись только одноразовые РПГ-22 и РПГ-26,  буквально накануне закупленные с одного из складов и доставленные к нам из тыла. И их было очень мало.
Силы противника были недостаточно разведаны, но на каждом направлении заметно превышали наши оборонительные возможности. В таких условиях я принял решение собрать основные ударные подразделения в кулак в центре города и бросить их в бой на то направление, откуда противник поведет основную атаку. Единственным отдаленным "гарнизоном", который был полностью вооружен, являлся взвод, занимавший комплекс телецентра - там имелось 12 бойцов с автоматами и 2 подствольных гранатомета + 4 "Мухи". 2 мая на рассвете противник начал одновременную атаку с 3 направлений - на блокпост "Комбикормовый", на блокпост "БЗС" и на Карачун. Атаке предшествовала высадка десанта с вертолетов, в ходе которого только что сформированная группа ПВО под командованием "Грозы" сбила 2 вертолета Ми-24, что привело противника в состояние шока и серьезно повлияло на исход боя. Тем не менее, действуя группами по 4-5 БТР при поддержке подразделений спецназа, противнику удалось сбить гарнизоны обоих "северных"  блоков (однако блок БЗС был ими к вечеру оставлен). Атака же на Карачун велась двумя волнами: сначала на 4 БТРах (десантники), потом - еще на 4-х. Первую волну защитники отразили автоматным огнем и выстрелами из подствольников - противник понес большие потери потому, что атакующие даже не удосужились слезть с брони. Но ни один из 4 имевшихся одноразовых РПГ не сработал и БТРы остались невредимыми. Защитники были крайне деморализованы данным фактом, а укры, соответственно, огнем БТР сбили их с позиций. При отступлении группа никаких потерь не понесла и вынесла почти все свое оружие, кроме двух автоматов, которые были спрятаны незадолго до того пришедшими к нам  бойцами донецкого "Беркута" (автоматы были найдены и доставлены через три дня).
Мне задавался вопрос - почему в канун атаки я не поставил на охрану столь важного узла, как Телецентр, хотя бы одну БМД? (до того я регулярно посылал их усиливать гарнизон телецентра). Ответ: в ситуации, когда одной  ротой мне приходилось оборонять достаточно большой город, я никак не ожидал ,что противник (имевший огромное превосходство в силах и средствах) ограничится лишь захватом подступов. Я бы на его месте, имея такие силы, попытался бы покончить  с любым сопротивлением уже к вечеру (особенно с учетом, что гарнизон на три четверти состоял из необученных ополченцев и лишь "крымская группа" (около 30 человек - остальные ушли в Краматорск) и небольшое подразделение местных "афганцев" представляли из себя какую-то реальную силу. В такой ситуации я стремился иметь свой единственный "козырь" - бронемашины - "в рукаве". Возможно, что именно наличие у нас бронегруппы и ее неиспользование в бою и стало причиной того ,что противник все-таки не решился входить в сам город. (Ну, если отбросить чисто психологические причины - мы активно распространяли слухи о "нескольких сотнях русских спецназовцев", засевших в Славянске,  а сбитые вертолеты, видимо, только утвердили укров в такой возможности, хотя оба вертолета были поражены только что обученными местными ополченцами). Есть еще один момент - накануне штурма противник активно патрулировал район Карачуна вертолетами Ми-24 и Ми-8 и я опасался выводить броню из городской застройки, чтобы не подвергать ее риску уничтожения с воздуха.
Что еще сказать? Если бы у нас было достаточно сил и средств, то мы, конечно,  не сдали бы Карачун... Скорее наоборот - мы активно вели разведку (агентурную) Барвенково и Изюма. Но тут, как говорится, "видит око, да зуб не ймёт".

Когда-то я считал Бородая своим другом - он тогда был корреспондентом газеты "Завтра" - за его спиной были Приднестровье и защита БД в 1993 году. Мы несколько раз были вместе в "горячих точках" - он и  в Чечню ко мне в 2001-им прилетал и даже участвовал в паре боевых выходов. Он познакомил меня с М.Леонтьевым и еще много с кем. Потом Саша создал и возглавил пиар-фирму, где начал быстро богатеть и обзаводиться высокими связями. Мы виделись все реже, хотя приятельские отношения поддерживали и оказывали друг-другу различную помощь. Но его появление в Донецке в качестве премьера "сразило меня на повал" - Саша, ни дня не проработавший до того ни в одной из гос.структур, сразу стал главой какого-никакого, а государства. В общем, я его рассматривал как временную фигуру, да и он не строил иллюзий на сей счет. Ожидал, что это позволит ему начать политическую карьеру в России. Ну и действовал соответственно - т.е. в своих интересах (по факту - в интересах руководившего всеми его действиями Суркова, который даже к нему летом на день рождения пришел - "оказал честь"). Роль свою в моем удалении Саша сыграл ,конечно. Не он один старался, но, да - пожалуй, решающую. Ведь я ему все-таки продолжал (по старой памяти) во многом доверять. Результат известен. Теперь Сашу ждет долгая и славная карьера платной сурковской подстилки. Ну, что ж, -  заслужил.